Меры изоляции, принятые государствами для борьбы с коронавирусом, заодно ударили по производству смертоносного зелья и рынкам сбыта. Но вряд ли надолго.
Управление ООН по наркотикам и преступности обнародовало любопытный доклад о том, как меры, принятые государствами для нераспространения коронавируса, отразились на масштабах производства наркотиков и привели к изменению маршрута их трафика. Как оказалось, пандемия COVID-19 в некотором роде сослужила хорошую службу — из-за отмены международных авиарейсов прервались цепочки поставок синтетических наркотиков. Преступные картели стали искать альтернативные маршруты их переброски, а также героина и кокаина, шедших по суше, и решили отправлять их морем. Но в портах Европы и прибрежных стран Индийского океана этот «номер» так просто не проходит.
Иное дело каннабис (марихуана) — как правило, производится вблизи рынков сбыта. Но его дальнейший «путь» тоже уже сопряжен с большими трудностями. Между тем марихуана считается самым распространенным наркотиком в среде молодых людей: по данным экспертов, ее потребляют 5,6% молодежи или почти 14 млн человек в возрасте 15-16 лет. И более всего любителей «травки» в Европе, включая Восточную, а также в Северной и Южной Америке.
А вот с распространением опийного мака (его «родиной» считается Афганистан, из которого он расползается едва ли не по всему миру), дело сильно застопорилось. Основными периодом уборки «урожая» считаются март—июнь, но, как отмечается в докладе ООН, сборщики «не имеют возможности и желания добраться в районы, где выращивается опийный мак», соответственно, производство кокаина сокращается. По прогнозам, уменьшится индустрия этого тяжелого наркотика и в Колумбии: там у фермеров «нет бензина». Таким образом, потребление кокаина и героина на черном рынке явно сокращается ввиду их дефицита. Кстати, распространенная «информация», в соответствии с которой кокаин якобы «помогает» в борьбе с коронавирусом, окончательно опровергнута Всемирной организацией здравоохранения.
Но стоит ли бить в литавры по этому поводу? Надолго — вряд ли, то есть речь идет о временной передышке, поскольку, к примеру, наркоманы, потребляющие героин, могут перейти на фентанил и его производные — то есть едва ли не на самые смертоносные наркотики. Многие его синтезированные аналоги производятся в подпольных лабораториях с использованием доступных реагентов на элементарном химическом оборудовании. Между тем год назад министерство внутренней безопасности США рассматривало вопрос признания фентанила «оружием массового поражения». В общем, сокращение международной наркоторговли в условиях распространения COVID-19 можно считать благом, если бы в итоге не стоило ожидать изменений на рынке наркотиков и его трансформации.
Похоже, наркоторговцам не удалось нагреть руки в пандемию из-за жестких ограничительных мер правительств, и теперь, надо думать, эта отрава осядет на складах — до «лучших» времен. Между прочим, президент Белоруссии Александр Лукашенко, который, как известно, именовал пандемию коронавируса не иначе как «психозом», теперь говорит, что она станет хорошим уроком для наркоманов и «курцев» (курильщиков). «Мы видим это по тяжелым заболеваниям пневмонией. И пневмонией, отягощенной коронавирусом. Это хороший урок — подумать, как организовать свою жизнь после так называемой пандемии», — заявил белорусский лидер.
Шанс подумать и изменить свою жизнь у наркоманов действительно есть. Порой им в пандемию приходится думать не только о наркотиках, но и о пропитании, что может стать толчком к переменам. Но, с другой стороны, желающие изменить свою жизнь нуждаются в медицинской помощи, а врачам сейчас не до них — едва ли не все переключились на борьбу с новым и совершенно непредсказуемым вирусом. Для тех же, кто не может вовсе отказаться от наркотиков, должна быть доступна заместительная терапия и помощь психиатров, а такую «роскошь» могут позволить себе далеко не все страны. Словом, пандемия дала возможность, при определенных усилиях наркозависимых, системы здравоохранения и силовых структур, сократить преступный промысел и круг лиц, которые на нем наживают огромные деньги.
Но если коронавирус нанес удар по наркопреступности, одновременно он оставил мало шансов для спасения жертв трефикинга, то есть торговли людьми. Этот «бизнес» преуспевает: его годовой оборот достигает 12 млрд долларов. Ежегодно его жертвами, по оценкам ООН, становятся 4 млн человек, из которых не менее четверти являются объектами для сексуальной эксплуатации.
Зло это не обошло и бывшие советские республики. Сейчас, в условиях ограничения передвижения, отмены международных рейсов и других мер по сдерживанию распространения коронавируса, жертвам трефикинга «некуда бежать и некого просить о помощи», сказано в докладе ООН. И торговцы «живым товаром» пользуются создавшимся положением и «нещадно эксплуатируют беззащитных людей». Речь идет не только о сексуальном рабстве, но также о трудовом; вербовке в вооруженные группировки и «с целью извлечения жизненно важных органов для последующей продажи». В Управлении ООН особенно обеспокоены тем, что из-за пандемии все больше детей вынуждены выходить на улицы в поисках еды и денег, что также повышает риск их эксплуатации.
Возвращаясь к постсоветским республикам. По данным экспертов, напоминающим, что торговля людьми процветала всюду и до коронавируса, в государствах Восточной Европы и Южного Кавказа большинство случаев связано с сексуальной эксплуатацией, а в Центральной Азии — с принудительным трудом: «Страны региона по большей части являются поставщиками «живого товара», однако в последние годы Россия и Казахстан становятся также и «странами назначения».
Словом, пандемия не только подорвала здоровье и психику людей, значительно увеличила безработицу, нанесла колоссальный ущерб экономике, но и повлияла на международную преступность: с одной стороны, заметно сократив миллиардные обороты наркокартелей (точный «ущерб» неизвестен), а с другой — поставив в безвыходное положение жертв трефикинга. Какие еще миазмы выявит COVID-19?
Андрей Николаев
